Мы знаем многих советских писателей-военкоров Великой Отечественной, но были ли военные корреспонденты по другую сторону фронта, которые заслуживали бы нашего внимания, а самое главное, уважения? Один есть точно, и это Курцио Малапарте.
Этот солнечный итальянец был интересным и авантюрным человеком. Его настоящее имя – Курт Эрих Зукерт (а итальянец ли он?), а псевдоним Малапарте, означающий «худая доля», был придуман в противоположность Бонапарту (Наполеону), чья фамилия переводится как «хорошая доля». Трудно оценить «худость», но судьба благоволила Малапарте, и жизнь его стала богатой на события.
Ветеран Первой мировой, Малапарте был ранен, контужен, награждён за храбрость. После войны он вступил в фашистскую партию, откуда вскоре его выгнали за симпатии к Ленину и Троцкому, а после и вовсе сослали на остров Липари. Однако итальянцы отходчивы: Малапарте разрешили вернуться, а затем его снова несколько раз арестовывали и снова отпускали. В 1941 году Курцио отправился на Вторую Мировую в качестве военного корреспондента. Из его очерков позже была составлена отличная книга «Репортажи с переднего края».
Итальянец Малапарте был хорошо знаком с русской культурой. Он читал Достоевского, Грина, Гоголя, Гончарова, Пильняка, Андреева. До войны посещал Советскую Россию и как-то сидел в Большом театре рядом с Булгаковым. В одном из захваченных немцами городов, в парке на скамейке, он находит раскрытую книгу Пушкина «Евгений Онегин» и от первых строк приходит в восторг.
Любовь к русской литературе не прошла для Малапарте даром: его репортажи полны лирических и философских отступлений. У этого военкора безупречный литературный язык и отличная наблюдательность. Его заметки настолько хороши с художественной точки зрения, что из некоторых можно сделать приличные рассказы с сюжетом.
Взгляд Курцио на войну отстранённый: он рассматривает её как битву машин, как столкновение двух цивилизаций – европейской и советской.
«– С точки зрения социологии машины являются очень интересными и очень опасными персонажами.»
Малапарте описывает, как звучит война, чем она пахнет, как запах бензина побеждает запах человека. На марш-бросках он не перестаёт восторгаться красотами русской природы. Явлением природы он считает и войну.
«Неминуемая война воспринимается будто буря, которая готова вот-вот разразиться, независимо от воли людей, почти как явление природы».
При появившейся возможности Малапарте общается с пленными русскими солдатами. Его интересует феномен советского человека, которого вырастили на русском поле экспериментов после революции 1917-го. Он определяет советских людей как крестьян, превращённых в классифицированных рабочих-стахановцев, которых на время войны сделали солдатами. И война стала их производством, а ранения – это производственные травмы. Репортажи Курцио полны философских размышлений о советском обществе как симбиозе машин и стахановцев. Слово «стахановец» в книге употребляется немыслимое количество раз.
При всём при этом он отдаёт должное упорству советской армии, её подготовленности.
«…пленник [русский солдат] внимательно разглядывал меня, будто бы пытаясь понять, о чем идет речь. Затем он внезапно протянул руку и схватил меня за рукав. „Мы сделали все, что могли, – заявил он, – мои люди сражались упорно…“
Русские никогда не сдаются. Они всегда сражаются до последнего солдата, спокойно, упорно и самоотверженно».
Русские, как пишет Малапарте, организованно отходят и там, где возможно, забирают своих мёртвых солдат. Перемещение мёртвых с полей сражений впечатляет и восхищает его, он называет это «побегом мертвецов». Военкора интересуют не только пленные, но и погибшие солдаты, и «забытого» мертвеца он скрупулёзно описывает.
К русским итальянец относится с нескрываемой симпатией. Поэтому его репортажи, описывающие отчаянное сопротивление советских солдат летом 41-го, не устроили немецких военных. Эти статьи никак не вписывались в план «Барбаросса». По указанию Геббельса Малапарте был выслан, и в Италии журналиста снова отправили в ссылку на остров, где посадили под домашний арест (какие «ужасные» репрессии!).
Но это не остановило неугомонного итальянца. Он запечатлел не только лето, но и зиму той войны. В 1942-м году Малапарте снова отпущен и отправляется во вторую командировку, только уже на север. Он заехал на фронт со стороны финнов, помогающих немцам осаждать Ленинград.
«Воздух трепетал, а голоса орудий из Кронштадта как будто произносили секретные таинственные слова, пытаясь сообщить нам что-то свое, бесконечно нежное и чистое».
Там он живописует русскую зиму и блокадный город, видимый с финских позиций. Ленинград он называет «крепостью рабочих». Также, пользуясь случаем (!), итальянец посещает дом и могилу Репина в Куоккале (ныне и теперь навсегда – Репино).
Малапарте – человек творческий, и часто его воображение разыгрывается чрезмерно. Художественные фантазии военкора нередко вызывают раздражение ворчливого редактора, который заполняет «подвалы» страниц гневными сносками. Читать их тоже забавно.
«…финская пехота, поставленная на лыжи, отваживается совершать вылазки с целью, так сказать, взять на абордаж эти корабли…
– сноска редактора: «Финны даже не пытались совершить подобное самоубийство».
После войны Малапарте вступил в компартию и завещал свою виллу на Капри коммунистическому Китаю. Удивительный был человек.
P.S. В «Репортажах с переднего края» Малапарте свидетельствует:
«Здесь я должен упомянуть, что все слухи, которые были пущены, – о том, что большевики якобы систематически уничтожали урожай на Украине, являлись ложными».
К мифу о голодоморе. Даже итальянцы говорят, что его не было.
Проект реализуется при поддержке Президентского фонда культурных инициатив.
Источник WarGonzo:
Репортажи по другую сторону фронта или приключения итальянца в России».
Опубликовано с разрешения автора.