Радиорепортажи Вадима Синявского от парада 1941-го до парада 1945-го

Тогда еще не было такого понятия – эффект присутствия, но современники утверждают, что этот журналист умел воссоздать в эфире почти зримую картину происходящего на спортивных матчах. «Говорил он так увлеченно, с такой страстностью и азартом, что каждому, кто слушал, казалось, будто он сам присутствует на этих соревнованиях».

Во время войны это умение также оказалось бесценным.

«Наш микрофон на передовых позициях…» – так начинал свои репортажи первый спортивный комментатор, звезда советского радио Вадим Святославович Синявский. Именно он вел репортаж с исторического парада на Красной площади 7 ноября 1941 года.

В ту труднейшую осень парад стал чем-то немыслимым для всего мира, ведь наступающие войска немцев были под Москвой.

Гитлеровская пропаганда уже пообещала, что 7 ноября Москва будет взята и вместо традиционного советского парада в годовщину Октябрьской революции по Красной площади победоносно пройдут немецкие войска. Наш торжественный марш стал заявлением: Красная армия твердо намерена выстоять и сокрушить военную машину Германии. А для советских граждан сообщение, что парад состоялся, лучше всех агитаций показало: Москву не сдадут.

Синявского в тот день слушал не только весь Союз и притихшая Европа, но и сам Гитлер. Доложить ему о таком известии не решились — по случайности он сам включил радиоприемник. Русским языком фюрер не владел, но по звукам маршей и реву техники нетрудно было догадаться, что произошло. Очевидцы из числа приближенных вспоминали, что это стало для Гитлера тяжелым ударом.

Однако служба военкором для Синявского началась не с парада. Утром 22 июня 1941 года вместо освещения футбольного матча ЦДКА (так раньше назывался ЦСКА) – «Динамо» он докладывал, как немцы бомбят Киев. А 23 июня уже был в Москве, где получил назначение на передовую как военкор «Последних известий».

Летом и осенью Синявский вел радиопередачу «Говорит Западный фронт» и рассказывал радиослушателям о боях за Смоленск и сражениях под Москвой. Сохранилась запись репортажа с дороги на Малоярославец. Как и на спортивных матчах, Синявский в нем заставляет «видеть ушами» картину отступления немцев во всех неприглядных подробностях: «...Холмы, сплошь изрытые траншеями и ДОТами, мосты, разрушенные или взломанные, как детские игрушки, деревья, перебитые и расщепленные, с неуклюже обрубленными ветками, многочисленные машины, подбитые танки, брошенные повозки, убитые лошади, бочки из-под бензина, какое-то тряпье. <…> Враг бежал, и бежал быстро, что называется, без оглядки!»

В конце февраля 1942 года Синявский прибыл в осажденный Севастополь. 1 марта он взобрался на Малахов курган к артиллеристам, но успел произнести только: «Говорит Севастополь!» – и разрыв мины оборвал репортаж. Синявский был тяжело ранен, лишился левого глаза. За правый, забитый каменной крошкой, долго сражались московские врачи. Вадим Святославович мог остаться в тылу, но через три месяца снова вернулся в Севастополь и продолжил вести репортажи.

Осенью 1942 года Синявский уже в Сталинграде. Идут ожесточенные бои, а он докладывает из самого центра разрушенного города.6 ноября 1942 министр фашистской пропаганды Йозеф Геббельс снова торопится объявить, что генерал-полковник Паулюс сломил сопротивление наших войск и Сталинград пал… На следующий день назначен торжественный парад войск в побежденном городе. Так и хочется немцам самим устроить парад на 7 ноября, не в 41-м, так в 42-м.

Но это была вопиющая ложь! Синявский вспоминает, как они со звукооператорами, братьями Феофановыми, забросили антенну своей «мартышки» (так они любовно называли портативную телеграфную радиостанцию) на дерево и стали вызывать Москву. Пока в политуправлении фронта совещались, как похлеще опровергнуть немецкое сообщение, Москва уже передавала по корреспонденции Синявского, что в Сталинграде час тому назад состоялось торжественное заседание Горсовета, посвященное 25-летию Октябрьской революции. Вот это был хайп!

Геббельс снова был посрамлен. Он объявил Синявского своим личным врагом и врагом Германии. Но спустя пару месяцев, утром 31 января 1943 года, Синявский лично присутствовал при принятии капитуляции того самого Фридриха Паулюса, уже фельдмаршала, в подвале универмага в центре Сталинграда.

Синявский, обладавший абсолютным музыкальным слухом, особенно сокрушался, что не было возможности провести репортаж или хотя бы записать на пленку сам момент сдачи в плен. «Какой это был звук!» — вспоминал он много лет спустя. — Советский генерал скомандовал: “Прошу сложить оружие!” И на большой круглый стол посыпались пистолеты. В сгустившейся тишине этот металлический лязг был очень красноречив».

Однако уже к полудню того же дня Синявский сумел передать срочную корреспонденцию в Москву. По ней Совинформбюро объявило на весь мир о капитуляции немецких войск под Сталинградом. Сам допрос Паулюса он тоже смог записать на пленку, обеспечив материал исторической важности.

В 1943 году на Курской дуге наш бесстрашный военкор вместе с оператором Алексеем Спасским вел прямой репортаж из атакующего танка Т-34, прямо с поля битвы под Прохоровкой. По мнению коллег, цены этому репортажу не было. Синявскому уже случалось вещать из танка в боях под Рузой, но, кроме него, такой трюк повторить не удалось никому.

10 августа 1944 года Синявский был вызван в Москву и получил распоряжение комментировать финальный матч Кубка СССР по футболу. По всесоюзному радио как долгожданный глоток воздуха прозвучал его голос: «Говорит Москва. Наши микрофоны установлены на центральном стадионе “Динамо”».

24 июня 1945 года на Красной площади гремит парад Победы, и у микрофона — снова майор Синявский. Как с лязгом на стол падали пистолеты пленных генералов в Сталинграде, так на гулкую московскую брусчатку со стуком летят знамена поверженных фашистских войск. На этот раз Вадим Синявский своим знаменитым эффектом присутствия помог каждому слушателю стать очевидцем этого грандиозного, священного события.